Вариант «Бис» - Страница 190

190

Но повернуть ход событий в «нужную сторону» писателю зачастую оказывается легче, нежели подробно и убедительно нарисовать получившийся в итоге мир, который должен быть лучше нашего. Видимо, именно поэтому автор сам стирает нарисованные его пером картины, объявляя их виртуальными видениями нежизнеспособных вероятностей («Река Хронос»), взрывает кажущееся благополучие изнутри («Седьмая часть тьмы» Василия Щепетнева) либо возвращает мир к тому же самому состоянию, в каком он пребывает в Текущей Реальности (как это фактически происходит в романе Сергея Анисимова). То есть вера в возможность реального и существенного изменения истории у современных писателей-фантастов фактически отсутствует – а их взгляды на предопределенность исторических событий не так уж сильно отличаются от взглядов советской фантастики 60-х или 80-х годов.

Увы, очень скоро оказалось, что сам жанр альтернативной истории подталкивает автора не к изучению реально произошедших событий, а к механическому перебору их более или менее правдоподобных вариантов. Но если аргентинец Адольфо Бьой Касарес в 40-х годах прошлого века уложил сюжет о множестве альтернативных миров-вероятностей в небольшую повесть «Козни небесные», то американец Пол Андерсон пару десятилетий спустя уже «расписал» его в три или четыре книги о Патруле Времени, а отечественный фантаст Василий Звягинцев и вовсе превратил в бесконечный и безразмерный сериал.

Начав свой цикл «Одиссей покидает Итаку» с довольно небанальной по меркам конца 80-х годов «космической оперы», Звягинцев очень скоро спустился с горных высот на Землю, заставив своих скромных русских суперменов заняться переделкой отечественной истории XX века. Неплохое знание реальных событий 1941 года позволило автору наглядно показать, насколько сложно было даже всезнающему герою, ставшему личным советником Сталина, переломить ход войны летом и осенью сорок первого. Но, начиная с романа «Разведка боем», чувство меры изменило автору, затеявшему – вполне в духе нашего времени – переиначивание всей советской истории начиная с Гражданской войны. Вместо исследования истории началась игра с нею. Причем игра в поддавки, ибо изначальный результат деятельности картонных, но невероятно могущественных героев можно предсказывать заранее. Увы, в этом произведения Звягинцева опять-таки мало чем отличаются как от классиков – Шпанова и Павленко, так и от современников – Юрия Никитина («Ярость», «Русские идут») и Федора Березина (дилогия «Встречный катаклизм» и «Параллельный катаклизм»), при всей несопоставимости приведенных имен, различии в художественной манере авторов и в аудитории, на которую рассчитаны их произведения. Впрочем, тот же Федор Березин, продолжив увлекательную игру с историей, постарался избежать ошибок Звягинцева – лишив своих героев возможности глобального воздействия на мироздание и сделав их всего лишь пешками в водовороте невероятных событий.

Напротив, роман Андрея Лазарчука «Иное Небо», как и его развернутый вариант «Все способные держать оружие», выглядит предельно литературно. В центре внимания автора находятся не столько подвиги героев (тоже вполне себе суперменов), сколько сам мир – причудливый и немного жутковатый, напоминающий классического «Человека в Высоком замке» Филипа Дика, но в то же время совершенно иной. Здесь Германия победила во Второй мировой войне, а Россия сумела выиграть Третью – и в который уже раз захватила Константинополь и проливы.

Безусловно, в эпоху «непредсказуемой истории» интерес к альтернативным ее вариантам выглядит совершенно естественно. Даже если их авторы не видят путей для развития этих вариантов – как в повести Льва Вершинина «Первый год Республики», описывающей, как могло все произойти, если бы восстание Черниговского полка 30 декабря 1825 года увенчалось успехом. Увы, ничего хорошего не получилось: далее следует кровавая гражданская война, иностранная интервенция, репрессии в рядах республиканцев и финальное закономерное поражение. Нехитрая мораль выражена автором на последних страницах повести словами старого татарина: «Ныкогда ривалуцыя ни делай».

Параллельно с произведениями альтернативной истории, не скрывающими своей принадлежности к фантастике, все большую популярность у нас в стране набирает и конспирологический жанр в духе «России, которой не было» Александра Бушкова (кстати, в прошлом – автора очень хорошей и небанальной фантастики). В рамках фантастического жанра это направление именуется «криптоисторией» и очень часто скатывается на грань пародии – как в рассказах Виктора Пелевина из цикла «Память огненных лет» («Реконструктор»), вполне убедительно воссоздающих мистическую атмосферу вокруг «секретного оружия Третьего Рейха» и прочих тайных исследований в фашистской Германии. Той же самой теме – загадочным событиям XX века в разных странах мира, их мистической подоплеке и тайной схватке различных спецслужб посвящена нашумевшая дилогия Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ» и «Гиперборейская чума». И здесь уже невозможно понять, где авторы сочиняют «псевдоисторические» гипотезы, а где с наслаждением пародируют легенды о чаше Грааля, обществе «Анэнэрбе» и бароне Зеботтендорфе.

Примерно то же происходит и в цикле романов «Око Силы» харьковского писателя Андрея Валентинова, только на этот раз автора интересует не мировая, а отечественная «тайная история». Впрочем, эрудиция писателя и его умение держать напряженный сюжет, не забывая время от времени даже увязывать концы с концами, помогают воспринять эти произведения именно как литературную игру, не предъявляющую претензий на откровение о судьбах России. Кстати, перу Валентинова, кроме множества прочих книг, принадлежат еще два весьма характерных произведения, столь же разных, сколь схожих друг с другом. Это мистический роман «Дезертир» из времен Великой французской революции, где пресловутый «шпион в Комитете Общественного Спасения» поддерживает связь с монархистами из Кобленца по радио, а якобинцы тайно строят грандиозный железный броненосец – и вполне реалистичный «Флегетон», практически лишенный всякой фантастики и предельно реалистично описывающий последние бои Белой армии на Юге России в 1920 году.

190